Больных будут определять по тому, какое значение человек придает играм. Если для него в приоритетах по жизни значатся только игры, а не какие-то другие интересы, то такому человеку, считают в ВОЗ, придется обращаться к специалистам за помощью.
Признание игромании психическим расстройством даст толчок развитию исследований в этой области, формированию критериев диагностики. Такое мнение «Правде.Ру» высказал психотерапевт, доцент кафедры психотерапии Московского института психоанализа Владимир Файнзильберг.
— Во-первых, речь идет вообще об игромании. И это очень хорошо. Потому что это область зависимости, которая очень похожа по своему биохимизму на зависимость от психоактивных веществ — от наркотиков, алкоголя. Это механизмы, которые работают в головном мозге. Идет раздражение центров удовольствия с выделением гормонов удовольствия. И деятельность эта совершенно непредсказуема.
Невозможно на сегодняшний день предложить какие-то методы диагностики, а главное, помощи, лечения. Существующие методики, применяемые для лечения наркоманов и алкоголиков, малоэффективны. Они не действуют на игроманов, особенно когда речь идет о сформировавшейся психической зависимости, когда людей тянет к этому неумолимо, без существования так называемой борьбы мотивов. То есть они понимают, что это плохо, но все равно идут и делают.
Такое признание ВОЗ даст толчок развитию исследований в этой области, формированию критериев диагностики, и лечению, которые на сегодняшний день не разработаны. Игромания станет считаться не какой-то привычкой, не каким-то увлечением, а самым настоящим заболеванием со своим биомеханизмом.
Бывший главный редактор журнала «Страна Игр» Константин «Wren» Говорун предупреждает, что не всякую зависимость можно назвать болезнью, и вряд ли игроманы имеют какие-то специфические особенности:
— На мой взгляд, любая зависимость — это плохо. Будь то зависимость от игр или от алкоголя. Бывает даже зависимость от покупок. Есть, например, зависимость от больных отношений с женщиной, когда человек начинает себя чувствовать плохо, если влюблен в какую-нибудь актрису. Есть много историй, когда психически неуравновешенный человек впадает в зависимость от чего-то. Естественно, это нужно лечить.
В случае с играми очень часто зависимость определяется ошибочно. Если человек поиграл два часа, выключил компьютер, и дальше у него нормальная жизнь, трудно назвать это зависимостью. Но человек, которому не нравятся игры, считает, что они — это в принципе зло, и называет такое увлечение зависимостью.
Это ошибка. Зависимость — это всегда какое-то больное состояние, когда человек играет не два часа в день, а 20 часов. В видеоигры играют сотни миллионов людей, и случаи зависимости, когда действительно у человека появляются какие-то проблемы со здоровьем, единичны. Это не то что 1% от всех играющих, это 0,001%. Естественно, такие случаи нужно выявлять и изучать.
— То есть ВОЗ необязательно выделять игроманов в особую категорию?
— Да, конечно. Я не думаю, что здесь есть какие-то специфические особенности. Может быть типичная зависимость, как от любого другого интересного способа времяпрепровождения. Например, как от шопинга, когда вроде бы совершенно безобидная вещь — человек пошел, купил себе одежду — превращается в некоторых случаях в зависимость и болезнь.
