— Анатолий Александрович, впервые одновременно на «Прямой линии» с президентом России была и виртуальная линия с видеообращениями. Конечно, там прозвучали самые значимые проблемы и были даны ответы на самые волнующие вопросы. Что вы обо всем этом думаете?
— В общей сложности, насколько я знаю, пришло 2,5 миллиона вопросов. Собственно, уже давно эти прямые линии можно оценивать как крупнейший в стране социологический опрос. Правда он, по социологическим меркам, нерепрезентативный. В нем, с точки зрения социологов, есть недостаток.
Когда специалисты отбирают аудиторию, они стараются выстроить ее так, чтобы в опросе участвовали все значимые слои населения. А в «Прямой линии» не представлен один из самых обширных слоев нашего населения — те, у кого все в порядке.
То есть обращаются с вопросами на «Прямую линию» те, у кого есть какие-то свои собственные проблемы, или те, кто видит какую-то проблему общества в целом и хочет разобраться, что с ней можно сделать. И, соответственно, получается, что…
— …что все плохо…
— Ну не то, чтобы все, но, конечно, много плохого. Потому как большая часть наших граждан, тех, кого все более-менее устраивает, эту линию порою даже не смотрят, не говоря о том, чтобы что-то на нее написать.
Но тем не менее для государства в целом, для государственного механизма, такой опрос очень важен именно потому, что он указывает на то, где у нас узкие места, где есть провалы, чего люди хотят, на что в первую очередь надо обратить внимание, на что нацелиться в стратегической перспективе. То есть это хотя не вполне социологический опрос, но очень важный.
— А нельзя ли это назвать таким испытанием, экзаменом, для чиновников? Потому что ведь в этот раз было велено, чтобы все сидели на местах у телефона, были готовы ответить на любой вопрос.
— В общем-то, да. Причем это дальнейшее развитие того, что было сделано после предыдущей «Прямой линии». Помните, тогда Владимир Владимирович, встречаясь с различными крупными чиновниками, и федеральными, и региональными, начинал с того, что вручал папку… Причем всем одного и того же цвета — зеленого.
Я уж не знаю, что это символизировало, наверное, просто подобрали такие папки, чтобы отличать их от всего остального канцелярского оборота. И в этой папке были суммированы аналитиками, обработавшими все вопросы «Прямой линии», те проблемы, которые относятся к компетенции именно данного чиновника.
Я не сомневаюсь, что нас ждет очередная порция таких зеленых папок. Но, кроме того, по некоторым вопросам чиновникам приходилось отдуваться — и уже сразу, в реальном времени. Надо сказать, что это достаточно тяжело. Так что многие из них оказались вынуждены следовать совету Марка Твена: «Не хочешь напрягать память — говори правду».
— Там рассказывали про острые ситуации, в том числе по мигрантам с Донбасса. Ведь давно было дано указание облегчить людям получение гражданства, возвращение на Родину, но практически ничего так и не было сделано. Получается, что какие-то поручения президента можно не выполнять?
— Да, и, к сожалению, большую часть.
— И все чиновники остаются на местах, а то и успешно продолжают двигаться вверх по карьерной лестнице.
— К сожалению, большая часть поручений президента в нашей постсоветской истории не исполняется. И не по бюрократическим причинам, а в основном потому, что значительная часть нашей власти, в частности весь экономический блок федерального правительства, руководствуется политическими, экономическими теориями, на первый взгляд очень красивыми, но принципиально ошибочными.
Должен сказать, что я сам верил в эти теории лет пятнадцать назад. И у меня ушло несколько лет на то, чтобы сперва уйти от них, а потом найти причину их ошибочности. Скажу очень кратко: то, что сейчас велено называть либерализмом, — это вера в благотворность неограниченной свободы личности, безо всякой оглядки на общество.
Между тем, в теории систем доказано, каждый новый уровень сложности структуры порождает новые закономерности, не сводимые напрямую к закономерностям ниже лежащих уровней.
Поэтому те, кто считают возможным не оглядываться на общество, тем самым лишают себя возможности понять закономерности, которые возникают именно на уровне общества как единого целого.
А отсюда естественным образом проистекают ошибки, которые, по известному выражению времен Наполеона, хуже преступлений. Это изречение обычно приписывают Талейрану (французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трех режимах, начиная с Директории и кончая правительством Луи-Филиппа. — Ред.), но на самом деле это сказал другой тогдашний политик — Буле де ла Мёрт, один из авторов Наполеоновского кодекса.
Так вот, эти ошибки, которые хуже преступлений, проистекают именно из-за отказа рассматривать общество как единое целое. Соответственно, большая часть проблем нашей власти связана как раз с тем, что задачи, важные для общества в целом, пытаются решать с помощью теорий, в упор не видящих общество как одно единое целое.
— Мы раньше конспектировали фразу Ленина: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». И это действительно так.
— Да, так оно и получается. Но в среде сторонников этих ложных теорий действует очень мощная взаимоподдержка. Они образуют, по сути, самостоятельный слой общества, в котором, как у бандерлогов в «Книге джунглей» Киплинга, господствует лозунг: «Мы все так говорим — значит, это правда».
— …И мир крутится вокруг них.
— Поэтому, к сожалению, уже не первый год говорят о тоталитарной секте — о либералах…
Беседовала Инна Новикова
К публикации подготовил Юрий Кондратьев
Читайте также:
Путин выпрямил линию
Прямая линия Путина: самые жесткие вопросы и ответы
Зачем чиновники Кремля делают из Путина Брежнева
Анатолий Вассерман: Трамп делает все правильно
Рейтинг Путина сравнялся с рейтингом Горбачева в 1989 году
