Вообще астронавты развлекаются, как могут. Например, канадский космический путешественник Крис Хэдфилд планирует взять с собой на борт Международной космической станции гитару, чтобы записать на орбите несколько песен, которые он специально выбрал перед полетом. Он отправится на МКС на российском корабле «Союз» в декабре 2012 года. Как знать, глядишь, все-таки с собой он гитарку-то и прихватит, и песенку из космоса споет.
Кстати, как уже писала «Правда.Ру», экипаж МКС хочет провести на орбите собственные спортивные соревнования. Если эта идея будет одобрена, космические игры совпадут по времени с июльской «земной» Олимпиадой в Лондоне. О решении устроить спортивные состязания на орбите сообщил астронавт Японского космического агентства Акихико Хошиде, готовящийся к отправке на МКС в составе очередной экспедиции. По его словам, даже в космосе нельзя оставаться в стороне от такого глобального спортивного события, как Олимпийские игры.
Читайте подробнее: Астронавты на МКС хотят провести собственную Олимпиаду
В общем, астронавты и космонавты в космосе не грустят и не скучают, и, чтобы себя развеселить и приободрить, предпринимают все возможные усилия. Что уж говорить о моряках, которые месяцами пропадают в морях-океанах! Кстати, говорят, и самого первого космонавта Юрия Гагарина под воду тянуло. Недаром он в свое время признался, что если бы не попал в космонавты, стал бы подводником. Ну, а о том, как подводники тоску разгоняют юмором и хитрыми подколами, написано было не раз и не два.
Без улыбки на флоте не прожить — это точно! Здоровый смех помогает морякам преодолевать все трудности океанской жизни. Из уст в уста передаются многочисленные флотские байки о том, как в море не заскучать, основанные на чистой воды фактах. Вот, например.
Баренцево море, борт атомной субмарины, глубина 120 метров, ход 12 узлов, акустический горизонт чист. На вахте третья боевая смена, на земле около полуночи. А в центральном посту АПЛ вахмех (вахтенный механик), командир дивизиона живучести, вахцер (вахтенный офицер) и помощник командира (пом) от скуки упражняются в дифферентовке на ходу.
Пом, потомственный штурман, мореман в третьем поколении (дед его чуть ли не на «Авроре» служил) учит вахмеха дореволюционной методике: мол, раньше, чтобы лодку наклонить, приказывали подводникам то в нос, то в корму бегать. Он же пудрит мозги трюмному мичману за общекорабельным пультом: «А ну-ка, перегони с десяток подводников в первый отсек! Ты что, не понял, чучело? Дай тонну в носовую дифферентную! Всему вас учить надо…».
Он же наставляет рулевого за пультом «Шпат»: «Если указатели положения рубочных и больших кормовых горизонтальных рулей вверх направлены, как стрелочка, надо откачивать из уравнительной, если вниз — принимать!» Вахмех наблюдает за дрессировкой пультовиков вполглаза: надо к сдаче вахты готовиться, журналы заполнять, дифферентовку на ноль часов подкалькулировать и так далее. Потом он шепчет что-то на ухо трюмному, подмигивает рулевому и отпрашивается у вахцера в гальюн. На секундочку.
Пом снисходительно машет лапкой: ступай, и без тебя справимся. Вахмех уходит, и тут трюмный вдруг заявляет: «Ой, что-то мой пульт ОКС (общекорабельных систем) не фурычит, зараза!» Пробует погонять воздух по дифферентной системе, пустить ГОНы (главные осушительные насосы) — не получается. И воздушный пульт чего-то барахлит — никак не продуться в случае чего. Ни хрена не фунциклирует! А рулевой тут же страшно шепчет: «Ого, лодка руля не слушается, пульт «Шпат» отказал!». Вахцер медленно бледнеет.
По внутрикорабельному телефону звонок: это комдив-три перед гальюном заглянул на пульт ГЭУ. У операторов, оказывается, какая-то ерунда с турбинами творится, скоро крутиться перестанут. А у реакторов скоро АЗ (аварийная защита) сработает. Вахцеру то холодно, то знойно. Рулевой добавляет жару: медленно проваливаемся на глубину…
Ошалевшему вахцеру не приходит в голову даже глянуть на глубиномер. Дрожащие руки лихорадочно тянутся то к микрофонной гарнитуре «Каштана», то к внутреннему телефону. Будить командира, играть тревогу, читать молитву? Командир башку открутит, за тревогу кап-три не дадут (а срок уж близко), а бога, как учит марксизм, вообще нет. Где вахмех, совсем обделался там в своем гальюне, что ли?
Пом принимает наимудрейшее решение — щелкает тумблером жилого 5-бис отсека на «Каштане» и испуганно блеет в микрофонный «банан»: «Эй, вахтенный, срочно буди всех, пусть бегут в десятый отсек! Да, развод там будет. Да, обе смены поднимай! Дурень, нам нос лодки поднять нужно!! Всем подъем!!!»
Втихаря согнать подводников в корму не получается. Трезвонит телефон, хрюкает «Каштан». Сонные голоса невежливо интересуются, не сбрендил ли центральный. Появляется вахмех, облегченный и счастливый после гальюна. Заговор раскрывается. Пом не обижается, потому что все хорошо кончается. Все работает! Его комментарий вахмеховского (а также трюмовского и рулевского) подкола через несколько лет используют в популярном кино: «Ну, мужики, вы, блин, даете!».
Ну или вот такая история, от которой длительное плавание становится как-то короче. Атомная подлодка вышла на испытания из Северодвинска, бороздит испытательный полигон Белого моря уже в подводном положении. Народу на борту человек 400 — экипаж, сдаточники, наука, военпреды, штабисты. Питание в столовой и кают-компании в шесть смен, каюты и проходы в отсеках забиты под завязку. Ходовые испытания…
Кок, пришедший на лодку пару лет назад с береговой базы (для льготной выслуги) и только недавно переделанный из прапорщиков-краснопогонников в мичманы, заходит в центральный пост, спрашивает у командира: «Тащ к-р, добро наверх курнуть? Трое суток от котлов не отходил…» И резво отдраивает нижний рубочный люк. Его стаскивают за ноги с трапа уже у люка верхнего. Командир экс-прапора не наказывает: готовит уж больно вкусно и ворует немного.
Ехидный замполит периодически забредает в центральный, тыкает тумблер «Каштана» с биркой «Амбулатория» и мощно рявкает: «Доктор, хватит спать!» И тут же, довольный донельзя, удаляется в свою каюту. Естественно, вздремнуть. Так же регулярно, аккурат когда зам засыпает, в центральном возникает док и просит кого-нибудь позвонить в политруковскую каюту: мол, к береговому телефону начпо базы вызывает.
Зам прибегает вечно взъерошенный, испуганный и мямлит: «Ой, сейчас точно вздрючат за боевые листки (конспекты первоисточников, планы соцсоревнований)». Поняв шутку, веселится и уходит обратно спать, чтобы ровно через час, как Штирлиц, на автомате проснуться и потревожить сон доктора. Процедура «док-зам» повторяется до бесконечности: под водой повторение — мачеха учения. Каждый раз градус оптимизма в центральном повышается.
Глядя на военных, решают повеселиться и заводчане. По общекорабельной связи звучит команда: «Наладчику такому-то прибыть в центральный пост к береговому телефону». Наладчик, у которого жена должна со дня на день родить, прибегает, хватает трубку и слышит: «Это главврач роддома, поздравляю, у вас тройня, все девочки!»
Бедный парень, у которого две девки уже есть (парня хотел!) чуть не плачет. И понуро бредет к сдаточному механику просить шила на протирку матчасти. С горя. Когда же ему объясняют, что над ним просто подшутили, «протирает» уже с великой радости…
