В своём материале в New York Times Снайдер выдаёт пример редкостных по своей обоснованности двойных стандартов.
Выводы из его статьи напрашиваются такие: борьба России с искажениями истории — это плохо, а действия США по «замазыванию» своих расистcких преступлений — это «другое», поэтому хорошо и правильно и имеет все основания быть.
Из его же выкладок: «голодомор»- это только Украина, а не Россия и не Казахстан. А республиканцы все поголовно преступники (на минуточку, это половина населения Америки). Но его не смущают такие мелочи.
Касательно «голодомора» Снайдер утверждает, что к марту 1932 года сотни тысяч людей уже умирали от голода на Советской Украине, поскольку Сталин считал республику «нелояльной».
Именно поэтому якобы Кремль проводил специальную политику против Украины. Он пишет, что:
- жителям республики запретили выезд из неё;
- крестьянам запрещали ходить в города за подаянием;
- сельские поселения, которые не выполняли целевые показатели по сбору зерна, отрезались от остальной экономики;
- семьи были лишены домашнего скота.
Снайдер также упоминает тот факт, что на Украине безжалостно изымалось именно зерно, что не имело под собой никакого логического объяснения.
Обоснование как раз лежало и лежит в плоскости договорённости СССР именно с США, но об этом в статье нет ни слова. Более того, Снайдер отрицает факт голода в других республиках, упрекая при этом Россию в нежелании признать трагедию Украины.
Примерно такие же выводы он озвучивает по любым вопросам российской истории. То есть концепция исторических конструкций в его исполнении должна работать только и исключительно на пользу интересов США.
Россия же, делая то же самое, «оправдывается».
Снайдер в том же материале пишет, что во многом манера преподавания истории в США устарела и мешает пониманию объективной стороны процессов. По его словам, утверждение о том, что дискриминация является лишь результатом личных предрассудков, есть инструмент освобождения себя от ответственности. При этом выводы делаются весьма и весьма спорные.
Возвращаясь к теме системного расизма, автор напомнил про эпизод с резней в Талсе. В то время Оклахома была штатом, где действовали законы Джима Кроу. Гринвуд был процветающим районом чернокожих в Талсе, пока в начале лета 1921 года там не произошла массовая резня населения. С тех пор договориться о том, как обсуждать этот эпизод в университетах, так и не удалось.
Системная сила расизма проявляется как раз в долгом умолчании подобных событий, считает Снайдер. В Талсе местная пресса быстро перестала упоминать о случившейся бойне.
Уже в наши дни губернатор Оклахомы заявил, что о резне в Талсе всё же можно рассказывать в школах. Но учителя намерены и дальше защищать чувства по поводу фактов, а также подавать информацию так, чтобы не вызывать противостояния в обществе.
«Демократия требует индивидуальной ответственности, что невозможно без критической истории. А такая ответственность возникает только на основе самоосознания и самокоррекции. С другой стороны, авторитаризм всё упрощает и инфантилизирует», — делает выводы профессор. С ним, впрочем, не особо согласились даже читатели журнала.
Как отмечают комментаторы, судя по всему, в США ещё долго не будут «преподавать настоящую историю или разрешать какие-либо дискуссии по любому аспекту истории, который заставляет кого-то чувствовать себя «неудобно».
«Конечно, это означает, что, в соответствии с поговоркой, мы никогда не извлечём уроки из истории и поэтому обречены повторять старые ошибки. Рада, что я уже старая, и надеюсь, что меня уже не будет на свете, когда в США обязательно вспыхнет новая кровавая гражданская война», — заявила одна из американок.
