Авторы Asahi написали, что ещё в 2016 году Абэ говорил о том, что у Москвы и Токио получилось выстроить нечто «беспрецедентное» в отношениях. Также он порадовал японских граждан и новостью о том, что Владимир Путин согласился по поводу необходимости совместной экономической работы на Курилах.
Однако, пишет Asahi, надежды на некие «подвижки» по Курилам оказались «…необоснованным оптимистическим умозаключением».
Любопытно в связи с этим то, что, предваряя рабочую поездку Михаила Мишустина на Южные Курилы, во время заседания Совбеза президент «проговорился», что Россия готовит беспрецедентные предложения по вовлечению Японии в экономическую деятельность на Курильских островах. Чем именно будут «заманивать», Владимир Путин, сохраняя интригу, не сказал.
Но судя по реакции Японии, им российские предложения «по барабану». Иначе чего б они стали протесты выражать по поводу приезда главы кабмина на Итуруп да посла нашего в свой МИД вызывать.
Что это за загадочные предложения? И почему президент уверен, что с их помощью удастся восстановить отношения с Японией?
Об этом в эксклюзивном интервью Pravda.Ru рассказал исполняющий обязанности директора Института Дальнего Востока РАН Алексей Маслов.
— Это попытка оживить процессы взаимодействия с Японией, прежде всего, экономические, накануне Восточного экономического форума.
Конечно, попытка несколько странная, потому что она — судя по реакции японцев — скорее обостряет отношения, отдаляя вероятность консенсуса. Но Россия в очередной раз подчеркивает, что она рассматривает эти острова исключительно как российскую территорию и не собирается вести переговоры по передаче ни четырех, ни двух островов.
При этом Москва твердо стоит на своём: давайте мы отделим экономические вопросы от политических.
Почему мы не можем сотрудничать в экономике в более широком плане без заключения мирного договора или споров вокруг островов?
На мой взгляд, есть еще один очень важный вопрос. Это попытка показать абсолютную самостоятельность и жесткость политики России по Дальнему Востоку и по Восточной Азии.
То есть мы не меняем политику, мы ведем конструктивный, но при этом вполне прагматичный диалог с Китаем. У нас есть диалог с Японией. Я напомню, что Россия неоднократно выходила со своими предложениями и в отношении Японии.
Например, несколько лет назад Путин предложил просто заключить мирный договор без каких бы то ни было оговорок. Япония не поняла и умолчала этот вопрос.
Сейчас есть конкретное предложение: давайте инвестировать в острова Курильской гряды, даже конкретно в Итуруп. Чтобы в дальнейшем, возможно, показать: что мы же предложили, но вы же не сделали. В этом плане это, скорее, попытка позитивными мерами привести диалог к некому тупику.
Если заинтересовывать, то чем?
— Сергей Лавров 8 июля заявил, что в Японии нервно реагируют на подобные предложения. Но все же мы предлагаем опять. Зачем? Чтобы застолбить какие-то свои позиции и в будущем впустую не переговариваться с японцами, не толочь воду в ступе? Твердо поставить: мы хотим экономику, а политику вы уж оставьте. Так?
— Я думаю, что ситуация еще более хитрая. Нам все время кажется, что визит премьер-министра, то есть человека, который отвечает за хозяйственный комплекс страны, напрямую связан с внешней повесткой дня, с Японией.
Почему не предположить — что значительно более разумно — что едет он на самом деле для того, чтобы каким-то образом оживить российскую внутреннюю хозяйственную жизнь в целом на Дальнем Востоке. Ведь проблема Курильских островов не в том, что на них претендует Япония, а в том, что годами там не найден рецепт развития территории.
Много раз предпринимались усилия, больше десяти лет работает Министерство по Дальнему Востоку и развитию Востока, что-то там делает, а реального результата — нет.
У нас работает несколько территорий опережающего развития, по сути дела, специальных экономических зон. Но как раз количество резидентов в этих ТОРах меньше, чем количество, которое их уже покинуло. То есть люди регистрируются в надежде, что получат какие-то преференции. Но не получают того, что ожидали: оживление хозяйственной жизни, финансовых притоков, новых льготных кредитов.
Значит, та старая модель, которая на бумаге была абсолютно правильной, но в реальности не работает, не сработала и в этот раз.
Соответственно, нужно как-то их в дальнейшем оживлять. Это главный вопрос как раз: что делать.
Визит Мишустина связан с тем, что проблемы начинаются с Итурупа, с Курильской гряды и в конечном счете заканчиваются уже частью Сибири — Иркутском и так далее. Это попытка осмотреться на месте и в дальнейшем предложить новую модель развития этой территории.
Потому что если эта территория будет однажды напитана инвестициями, новыми проектами, в том числе высокотехнологичными, то разговаривать и с Японией, и с Китаем будет значительно проще.
В чем сегодня проблемы этих территорий?
Несмотря на различные дифференциальные меры — эти проблемы существуют уже и до визита Мишустина — масса других стран, которые находятся вокруг России — не только Китай, но, например, Вьетнам, Индонезия, Малайзия, Индия — давным-давно ввели различные типы специальных экономических зон. Я официально подчеркну, что это различные типы. То есть
- если вы в Китае хотите развивать промышленность, вы выбираете свою зону,
- если вы развиваете высокие технологии — это отдельные зоны высоких технологий,
- если вы только занимаетесь экспортно-импортными операциями, есть специальные портовые зоны…
И там сразу вы получаете чуть больше преференций, чем, по крайней мере, сегодня предлагает Россия.
Но и на Китае свет клином не сошелся. Те же самые китайские бизнесмены очень активно сегодня инвестируют во Вьетнам, где созданы свои специальные экономические зоны. Причем индустриальные зоны или зоны логистические. Долгое время, по крайней мере, до начала последней волны пандемии, активно работали зоны в Индии.
Россия находится в жесткой конкурентной среде. И в этом плане сказать, что лучше инвестировать в нас — японцам сказать или китайцам — чем, например, во Вьетнам или в Малайзию, надо предложить просто принципиально иной комплекс мер.
