Атомизация общества
— Мария, вы помните 90-е, когда массовая установка железных дверей пошла? Сначала перед квартирами, потом в подъездах. До сих пор идет атомизация общества, каждый человек за своей железной дверью.
— Конечно. А эти локдауны по всему миру? Закупоривания людей в малогабаритную квартиру, где они месяцами должны были переживать карантин, не будучи больными? Это же огромное воздействие на психику. И это опять атомизация, выросшая на порядок.
Кроме всего прочего, школа и семья. Школа у нас когда-то воспитывала и образовывала. Там была целая прекрасная система образования, которая давала возможность выстроить человеческую личность. Где-то это лучше удавалось, где были хорошие учителя, а в каких-то школах, может быть, и похуже.
Все читали такой классический набор классической литературы, из которой понимали, что есть хорошо, а что плохо. Кто есть герой, а кто антигерой. Дети через тексты писателей, через философию, которая лежала за этими текстами, понимали, как нужно в жизни существовать, что является правильным.
И, пройдя вот это школьное образование, выходили во взрослый мир уже с определенным нравственным багажом.
Сейчас этого нет. Учителя этим заниматься не могут, потому что, во-первых, изменились программы, и они теперь не слишком способствуют воспитанию и нормальному, хорошему образованию. Выскочить за рамки программы очень сложно. Кроме того, учителя завалены совершенно глупой отчетной работой, должны заполнять тонны бумаг, вместо того чтобы заниматься с детьми. Внешкольное время никак вообще не организовано. В лучшем случае это платные кружки, секции. Бесплатных таких мест, куда можно пойти ребенку заниматься, нет. У детей нет никаких коллективных занятий, походов, нормальных пионерлагерей.
Отсутствует коллективное воспитание. Как такой индивидуалист (у которого родители заняты на трех работах, чтобы его прокормить, и им не занимаются), как этот атомизированный ребенок будет дальше в социуме себя вести?
Он, конечно, закроется в своей капсуле и будет слушать помойку, которая льется ему в уши. Помойка абсолютно не безобидная.
Психологическое подполье
— Мария, этому парню 19 лет, это возраст, когда в армию призывают. Не так давно тоже был расстрел из-за дедовщины. Там оружие, армия, унижения, солдат стреляет в сослуживцев. Теперь это переметнулось уже на школу. Тут парень покупает оружие, берет отцовское ружье, идет с ним в школу. И примерно один и тот же возраст — 18-20 лет.
— Да. Потому что, кроме всего прочего, если уж говорить об армии и отсутствии армейского, фактически обязательного когда-то для всех парней воспитания, опыта, когда они или были в армии два года, или в вузах имели военную кафедру, вот этого уже нет. И тем не менее молодежная агрессия (тогда, может быть, была не агрессия, но была эмоциональная, физиологическая потребность) выливалась в серьезные армейские занятия. Была дедовщина, это было плохо, но с этим боролись.
То, что сейчас происходит в школе, все эти буллинги, шутинги, заимствованы, опять же, с Запада.
Даже слова западные, когда дети на камеру, непременно на камеру, коллективно издеваются над кем-то, избивают, убивают даже и выкладывают. Все должно быть выложено, все на продажу, все для привлечения к себе внимания. Потому что подросток, брошенный в мире, знает только, что он абсолютно безразличен миру. И о том, как он будет жить, для чего он будет жить, никто не думает. И он хочет, кроме всего прочего, привлечь к себе внимание. Что и было, когда двое ехали на дачу и отстреливались, и при этом выкладывали все время в Сеть записи. Стреляли в милицию, в тех, кто их пытался остановить, им очень нужно было внимание, они в отчаянии кричали, но так мало лайков.
— Да, мало лайков. Вы знаете, тут я хотел немного поспорить. Помните знаменитый фильм «Чучело», он же был на реальной истории. Это, по-моему, Евгений Богат еще в «Литературной газете» описал, когда травили эту девочку. Это был не единственный случай, разница в том, что тогда, может быть, это было меньше. Но случаи-то были такие, издевательства. Подростки очень жестоки.
— Это да, конечно. Но это никогда не было предметом всеобщего заинтересованного и в чем-то радостного внимания. Это не было предметом гордости. Это были какие-то отдельные случаи, которые однозначно осуждались. Быков снял фильм тогда. И всем было понятно:
- кто в этом фильме хороший,
- кто плохой,
- что добро,
- что зло.
Это же был воспитывающий фильм. А то, что сейчас происходит, — это ровно и агрессивно наоборот.
Конечно, подростки, но и взрослые люди тоже имеют в себе часто внутри зверя, в сегодняшнем мире особенно, но это не сегодня началось. И у этого тоже механизмы асоциальных условий, в которых формируется личность.
У Достоевского есть произведение «Записки из подполья» — это не революционное подполье имеется в виду, а подполье личности, подполье психологическое.
Герой — обыкновенный человек, коллежский асессор. Он абсолютно один, оторван от мира, и у него есть амбиция быть с Богом наравне. Он с ним ведет в каком-то смысле диалог. Он очень умен, в отличие от этого стрелка. И он никого не убивает в результате. Он только совершает подлость за подлостью и этим наслаждается. Но что он говорит? Там же целая доктрина. Он говорит: свету ли провалиться, или мне чаю не пить; так я скажу, чтобы свету провалиться, а чтобы мне чай всегда пить. И он ненавидит весь свет. Ненависть человека, загнанного в подполье.
У нас сейчас целые слои населения загнаны в подобное подполье: нет смысла в жизни. И начинаются поиски такого смысла.
