Президент Франции Эммануэль Макрон еще в мае на версальском саммите с Владимиром Путиным сделал заявление о «лживости и недостоверности информации», распространяемой RT и российским информагентством Sputnik.
С тех пор прошло полгода, за которые отношения России с Западом еще сильнее ухудшились. Это, естественно сказалось и на фронте информационной войны. Вспыхнувший в США скандал с признанием RT иноагентом только накалил и без того непростую обстановку, из-за которой дипломаты, тоже страдающие от конфронтации (взять хотя бы историю с недвижимостью посольства РФ в США), уже хватаются за голову.
И вот накануне открытия офиса RT в Париже преподаватель Школы высших социальных наук Франсуаз Досе проанализировала деятельность телеканала, радиостанции Sputnik и новостного портала Pravdafrance.com. Она проявила в своем анализе гораздо больше тонкости и выдержки, равно как и глубины — по сравнению с обиженным ревом ряда сенаторов американского конгресса.
Например, Досе правильно отследила преемственность, которая ощущается в работе RT по отношению к созданному и просуществовавшему два года (до исчезновения ВГРК «Голос России») российско-французскому телеканалу ProRussia.tv с подтвержденным объемом интернет-просмотров не менее 2 млн в месяц.
В действиях RT госпожа Досе обнаружила, по ее словам, ту же рецептуру, какую в свое время использовала французская редакция «Голоса России» для создания контента с группой норманнских журналистов для ProRussia.tv, а именно сочетание пропаганды России и ее достижений с последовательным сотрудничеством с французскими радикальными партиями и течениями правого блока — от монархистов до антиглобалистов, включая и региональных сепаратистов (Бретань, Корсика, Савойя, Окситания).
Любопытно, что через несколько дней после этого интервью Французский совет аудиовизуальных СМИ пообещал пристально следить за контентом российских новостных ресурсов в стране.
Такова расстановка фигур на доске информационной войны перед началом партии, предстоящей медиахолдингу «Россия сегодня». Игра явно входит в миттельшпиль, и ее никак не назовешь однозначной с точки зрения оценки эффективности действий российской стороны.
Дело в том, что, во-первых, всю свою политическую карьеру молодой и напористый Эммануэль Макрон был и остается ярым приверженцем американского присутствия в Европе и отказа Франции от политики «золотой середины». Он даже не использует французский в своих выступлениях за рубежом, предпочитая говорить по-английски, что абсолютно немыслимо с точки зрения протокола Елисейского дворца. Согласитесь, трудно ожидать от этого политического деятеля — особенно в свете его заявлений на Версальском саммите — лояльности к российскому вещанию на территории Франции, в особенности, если оно, по словам Досе, опирается на сепаратистские и радикальные группировки.
В то же время складывается впечатление, что российские чиновники не совсем отдают себе отчет в прерогативах Французского совета в области аудиовизуальных средств массовой информации. Называемый в просторечии французского истеблишмента «Советом мудрецов», этот орган исполнительной власти отчитывается напрямую перед кабинетом министров и обладает всей полнотой возможностей «казнить и карать» — от распределения частот до цензурирования контента и закрытия неугодных СМИ. На волоске его доброй воли держится вся система вещания, предоставленная в широковолновом диапазоне для радиостанции Sputnik.
В присутствии головного франкоязычного офиса RT на территории Франции все тоже отнюдь не однозначно. При нынешнем настрое местной власти доступ к эфирному вещанию россиянам не светит. При вещании через интернет неважно, где находится редакция, а расходы на содержание офиса в Москве на несколько порядков ниже парижских. К тому же на родине RT был бы недосягаем для нападок натовских стран. Непонятно: зачем размещать такой канал «на территории противника», где его вероятное закрытие впоследствии принесет серьезные убытки?
И с RT, и со Sputnik ответ кроется в простом факте: для трансляции интересного французской аудитории контента из Москвы следовало бы использовать совсем другие методы, нежели те, что сегодня применяются россиянами на этом фронте — они, сами далеко не всегда являясь специалистами по стране вещания, берут на себя менеджмент, а ставку при этом делают на франкоязычную аудиторию, нередко вообще не владеющую русским языком.
Непродуктивность такого подхода более чем очевидна. Ни одному российскому СМИ не удалось привлечь к сотрудничеству журналистов даже со среднехорошим рейтингом у себя на родине: они боятся получить «волчий билет» за сотрудничество с российскими массмедиа. Отсутствие более или менее заметных звезд играет против российских информационных каналов, а привлечение никому не известных молодых кадров не оправдывает высоких расходов и риска закрытия каналов.
Кроме того, уж если дергать тигра за усы, то лучше не сидеть в этот момент в его логове, так как тигру ничего не стоит ответить. Использование радикального контента от ультраправых политиков легко может повлечь за собой обвинение в применении тех же методов, которыми пользовалась радиостанция «Свобода» в эпоху холодной войны: как известно, ни одно другое СМИ не переносило свою деятельность на территорию вероятного противника при массовом найме местных журналистов и отказе от своих.
Французские власти по-джентельменски предупредили россиян, что будут всемерно защищать свое медиапространство от чуждого контента. С учетом нынешней роли Франции в Западном блоке и личного отношения хозяина Елисейского дворца к Вашингтону, скорее всего, Париж займется копированием опыта «большого брата». Зачем же тогда повторять не слишком продуктивный прежний опыт?
С точки зрения многих западных умеренных политиков, в общем подходе России на рынке массмедиа есть некая непоследовательность: если она так стремится к миру, то почему же столь последовательно применяет методы, характерные для подрывной войны? Ведь ни одно западное СМИ не переносит свои головные офисы в Россию. Получается, вместо того чтобы способствовать разрядке напряженности, такая политика приводит к усилению скандальной конфронтации при весьма невысоких дивидендах.
Трудно отказать этой точке зрения в определенной логике. Речь идет о мнении с Запада, согласно которому действия российских СМИ могут восприниматься как вторжение. Остается задуматься, нуждается ли в этом Россия?
«Все наши акции в защиту RussiaToday, имеющей крайне низкий охват в США и Европе (надо в этом честно признаться), в виде закона о СМИ-иноагентах и т.д. — это опять оправдание», — пишет председатель совета директоров «Правды.Ру» Вадим Горшенин в статье «Как Россия стала индейским племенем на захваченной территории».
Характерный пример особого отношения к RT — это пристальное внимание Роскомнадзора к ранжированию публикаций интернет-версии телеканала в Google, требование объяснений от администрации американского поисковика и обещание проверять, соблюдает ли он данное недавно обещание не пессимизировать иноагентов (RT и информагентство Sputnik).
При этом надзорное ведомство, пытаясь придать своим действиям видимость защиты российских СМИ в целом, даже не владеет данными об их положении в поисковой выдаче Google — и, как можно судить по примеру жесткой пессимизации англоязычной версии «Правды.Ру» и оставшемуся без ответа требованию Вадима Горшенина принять на этот счет какие-то меры, не собирается добиваться справедливости.
