По данным Mediascope, телевизионная аудитория сократилась примерно на 20 процентов. При этом примерно эти самые 20 процентов якобы ушли в Сеть и якобы пристально и с удовольствием смотрели трансляцию через сайты, видеохостинги и социальные сети. Кроме того, судя по активности аккаунтов в соцсетях, называемых оппозиционерами «кремлеботами», теперь чиновники Кремля пытаются отчитаться «высочайшей эффективностью работы с молодежью в их среде обитания».
Однако с социальными сетями тоже все не очень «ровно». По данным все того же Mediascope, в «социальной сети «ВКонтакте» (ВК) эфир посмотрели 3,5 миллиона пользователей, в «Одноклассниках» — более девяти миллионов человек». Вроде бы вполне солидные цифры, так? Но есть нюанс: на тех же «Одноклассниках» как-то отреагировало (поставило «лайк») на трансляцию всего 36,5 тысячи, в ВК трансляция «понравилась» только 82 тысячам. И это очень странное и не характерное соотношение для «живых» просмотров. Как это называется на молодежно-интернетном сленге — «ботов подвезли»?… Или чиновники рискнули отчитаться тем, что «Путина смотрело десять миллионов, понравился он 0,3 процента»?
Проблема тут, думается, в самом подходе и формате, который был придуман новой командой, ответственной за информационные форматы главы государства. Это пресловутое отсутствие живой аудитории в зале и, как это ни странно, наличие министров и губернаторов на экранах. Ведь, по сути, вся «Прямая линия» стала этаким «селекторным совещанием по телевизору». А такой рабочий формат был бы инновационным где-нибудь в начале 80-х годов прошлого века, на самом закате Леонида Ильича Брежнева. Единственное, что «вытягивало» «Прямую линию» с Путиным — это сам Путин, который, естественно, популярен в российском обществе, и его будет слушать и смотреть российское большинство, в каком бы то ни было формате.
С другой стороны, сама доступность коммуникации была сильно повреждена. С теми же блогерами, которых привлекли для увеличения молодежной аудитории, все было очень печально. Во-первых, почему именно этих блогеров, над внешним видом которых и вопросами «из другой галактики» смеялось полстраны? Во-вторых, сама аудитория именно этих блогов, как и их авторы, как будто специально была подобрана по принципу максимальной аполитичности и некомпетентности. Ну и, в-третьих, «народность» «Прямой линии» тоже оказалась под вопросом. По сути, реально «из народа» было задано президенту десяток вопросов. Остальное — заготовки, диалоги с чиновными лицами и т. п.
Ну и понятно, что на Путина посмотреть, а то и пообщаться с ним — это, конечно, очень круто. Но вот, слушая вопросы «прогрессивной интернет-молодежи», очень многие люди испытывали чувство «испанского стыда». Ну, это когда тебе стыдно за другого человека, который несет неимоверную пургу и вообще ведет себя на редкость неадекватно.
Вообще, есть ощущение, что кто-то в нынешнем составе средних чиновников Кремля решил то ли специально, то ли по неумению или недомыслию превратить Путина в этакого Брежнева.
Финальным аккордом была опция «послать MMS с вопросом». Кто и когда последний раз пользовался этим форматом сообщений — вопрос, наверное, уже к историкам, а то и к палеонтологам.
В итоге, да, миллионы просмотров, бодрые рапорты об этих миллионах, но минорная активность пользователей. Вместо «инновационного» формата общения — селекторное совещание с какими-то очень странными постановками и «неживым общением». Странные видеоблогеры, далекие от политики, с не менее странными вопросами, от некоторых из которых было даже как-то неудобно.
Уж лучше, право же слово, вопросы про «Вятский квас» и прочие бытовые проблемы. При этом и сами региональные чиновники, сидящие перед телекамерами и говорящие по бумажке, выглядели шаблонно и скорее как живые манекены. Сделано ли это было для того, чтобы Путин на фоне вот этого всего выглядел в более выгодном свете? Или же это просто неумение нынешних медийных чиновников Кремля работать с аудиторией и понимать эту самую аудиторию? А вместо этого готовность привычно устроить «звонким голосом пионерия спрашивает и рапортует»? Скорее, второе.
Конечно, Путину, в общем-то, не нужно создавать «более выгодные условия». Его харизмы, ума и риторики хватает на самые разные форматы, ситуации и вопросы. Причем самые живые и непосредственные.
Но именно вот этих живых и непосредственных вопросов от живых и вполне реальных людей боятся некоторые чиновники. Ну да, вот такие эффективные менеджеры с планеты Шелезяка, где людей нет, жизни нет, воздуха нет и все кругом населено квадратно-гнездовыми роботами.
Это, кстати, очень даже ярко и наглядно показывает реакция тех самых «чиновников» на социологическое исследование про падение телесмотрения «Прямой линии». Да, та самая, когда утром СМИ обсуждают: «Путина по ТВ смотрят все меньше»… А вечером в соцсетях начинается (несмотря на малый процент реакции при огромных просмотрах) прокачка тезиса: «Зато в соцсетях все больше. А там молодежь!» Как говорится, аналитические способности медийных организаторов «Прямой линии» читатели могут оценить сами.
Читайте также:
Прямая линия Путина: самые жесткие вопросы и ответы
Путин выпрямил линию
Аргентинцы добирались до России два с половиной года
