А почему мы, большая страна, должны вести себя вежливо? Почему не можем позволить себе последовать примеру тех же самых «партнёров» и начать нарушать международное право в угоду собственным интересам?
Своим мнением в эфире программы «Геополитическая кухня» поделился политконсультант Игорь Димитриев.
Читайте начало интервью:
Халтура в позиционировании: россияне не знают своих героев
Все проблемы России на Ближнем Востоке — из-за чиновников-бюрократов
Чиновники — главная помеха успеху внешней политики России
— Людям очень хочется, в том числе у нас, в том числе и дипломатическому блоку, чтобы все было хорошо, так, как раньше, и чтобы никто не раздражал.
Как любому чиновнику хочется, чтобы все было тихо. И спокойно. Никто не трогал, лишний раз не звонил, не дергал.
«Я занят очень важной работой, не звоните мне».
А сейчас время совершенно другое. В мире новая эпоха очень оперативной, быстрой, злой конкуренции.
И все эти заявочки про дипломатию XIX века — это какой-то постылый нудный анахронизм. Это просто стыдно.
Помню, меня очень шокировала фраза Лаврова в его интервью про Украину. Он тогда сказал что-то типа:
«Мы что, должны были тоже, как американцы, платить политологам, чтобы они сайты на Украине вели?»
Я тогда все по поводу него понял, по поводу дипломатии понял, по поводу наших зарубежных проектов — мне все стало ясно.
Российская дипломатия «застряла» в 19 веке
В тот момент, когда западные аналитические агентства берут на себя полномочия по продавливанию интересов государственных в масштабах целых континентов, когда реально произошел управленческий рывок на Западе благодаря информатизации управления государством, управления любым процессом — как в такси, где вместо огромного количества диспетчеров на телефоне одна кнопка, алгоритм — мы предпочитаем работать по старинке.
А в целом управление государством — это аналитическая работа, которая задает определенные векторы. И конкуренция как раз происходит не на уровне виз, консульских отделов или какой-то административной функции, а на уровне — как быстро ты успеешь отреагировать на изменившиеся обстоятельства, как оперативно ты получаешь информацию с мест, как точно ты реагируешь, в точку ли наносишь, даже в силовом плане, удар.
Это стратегия стран современная, она предполагает уменьшение количества вооруженных сил, но увеличение чисто аналитической или разведфункции. То есть они очень быстро должны понять ситуацию в регионе и быстро очень ее перехватить.
Например, недавно была ситуация в Чаде:
Убили Идриса Деби, никто не мог этого предполагать. Его сын не очень находил общий язык с французами, с которыми работал его отец, и возник вакуум. Там наперегонки нужно было решать, кто быстрее эту ситуацию перехватит.
Чад интересен тем, что он — центр Африки. Географически. Там с одной стороны Ливия, из которой турки планируют тащить дорогу. Там Судан.
Это был вопрос двух недель: кто первый доедет и переговорит с наследниками Деби.
Французы стали играть в странную игру, у них там проблема, что весь этот тотальный BLM, который устроили, мешает работать реально людям на местах.
— Вроде бы нам хорошо это должно быть, выгодно.
— Вот да. Они дурости говорят, и это дает нам шанс.
Но у нас пока происходит процесс согласований — многонедельный, туда просто приезжают турки, которые находятся на месте благодаря какой-то исламской благотворительной миссии, договариваются с руководством, включают его в свою конфигурацию. Всё. Турки если зашли куда-то…
А мы, как всегда, не успели.
