Российский пролетариат
— Олег Васильевич, говорят, что сейчас в России рабочий класс — это мигранты. У нас действительно исчез пролетариат, который был движущей силой в обществе?
— Безусловно, иностранные работники, которые трудятся в России, являются рабочим классом. Но это не значит, что нет российского рабочего класса. Миллионы наших граждан работают на стройках, полях, в корпорациях:
- «Газпром»,
- «Лукойл».
Причём это обычные работники, не процветающие. Люди сталкиваются со снижением зарплат, уменьшением социальных гарантий в том же «Газпроме».
Другое дело, что в нашей стране и в целом на планете происходит переход от крупных трудовых коллективов к дистанционной работе.
В России 80 миллионов людей работоспособного возраста, из них 100 тысяч долларовых миллионеров, 2-3 миллиона мелких предпринимателей, 75 миллионов, работающих по найму, самозанятых и временно безработных. Это огромный рабочий российский класс.
Профсоюз — это сила
— Какие у профсоюзов есть реальные инструменты воздействия на работодателей и законодательные органы?
— В качестве примера я бы привёл эффективную работу профсоюза «Действие» работников здравоохранения. В нём состоят 5 тысяч человек. Но именно профсоюз «Действие» в ковидный период проводил много акций, связанных с правами врачей, которые работают в красных зонах.
Это повлияло на позицию руководства страны. Уже принято решение возвращаться к единым правилам зарплаты в медицине. Это было одним из ключевых требований профсоюза.
Я поясню. В Советском Союзе была единая тарифная сетка. Человек определённой квалификации понимал, какую зарплату получит. В 2004 и в 2010 году, двумя этапами, единая тарифная сетка была ликвидирована, а вместо этого ввели небольшие оклады и премии по принципу «хотим — дадим, не хотим — не дадим». Получается, что работники:
- в здравоохранении,
- образовании,
- культуре,
- государственном сегменте
находятся в рабской зависимости: при неудовлетворительном отношении начальства их можно лишить львиной доли зарплаты. В моей родной Астраханской области есть маленькие оклады, а к ним надбавка за интенсивность труда до двух окладов. Что такое «интенсивность», в каких джоулях измеряется, не знает никто. Поэтому можно ставить 0%, и 2%, и 200%.
В феврале прошлого года Владимир Путин после акта профсоюза «Действие» сказал: давайте возвращаться к тарифной сетке. Год прошёл — правительство не сделало ничего. Новая профсоюзная кампания. Летом этого года Владимир Путин вновь поставил эту задачу, и три недели назад правительство сказало, что готово в порядке эксперимента в 7 регионах Российской Федерации возвращаться к твёрдым правилам зарплаты в медицине. Нам нужно не 7 регионов, а 85. Но это значит, что началась серьёзная положительная подвижка. Это яркий пример успешной профсоюзной кампании.
Главное — образование
— Рекрутёры, даже те, которые ищут эксклюзивных работников, говорят, что за последние 10 лет очень ухудшилось качество персонала. Если раньше было 70-80% адекватных резюме, то сейчас их 20%. Виновато в этом и качество обучения: с 2000 года у нас ЕГЭ. Как быть с квалификацией рабочего класса?
— Здесь есть два аспекта. Аспект первый: с чего обычный работник должен проявлять трудовой энтузиазм? В советское время люди работали на страну, понимая, что работают на себя: создают большой Советский Союз, создавая себе, в том числе, материальные возможности. Другое дело, когда кто-то другой будет от твоей работы получать высокую прибыль. Ударник капиталистического труда — это же абсурд.
Второй аспект — образовательная система. В стране есть проблемы с квалификацией рабочей силы. Доля затрат на образование составляет 7% национальной экономики:
- в ЕС,
- Австралии,
- Новой Зеландии,
- Канаде,
- США.
В России — 3,5%. Школа — это фундамент. Сегодня у родителей нет денег на репетиторов. Родители не могут дать детям базовое образование, без которого невозможно получить специализированное образование.
В институте вместо полноценных специалистов 2/3 выпускников — это бакалавры, а не магистры.
Для того чтобы люди имели возможность получить нормальное образование, необходимо, чтобы образовательная система финансировалась вдвое больше, чем сегодня: не 3,5, а 7 триллионов рублей. Эти деньги надо через налоги забрать у имущего класса. Я говорю не про мелких владельцев автомастерских и магазинов, а про крупный капитал. Без этого образованной рабочей силы в России не будет.
— А кто может забрать деньги у крупного капитала? Государство?
— Государство. Есть понятие «налоговая нагрузка», когда государство изымает определённую долю в свою пользу и направляет на социальные задачи в первую очередь, оборону, силовиков.
В Европе налоговая нагрузка на капитал составляет 45% к национальной экономике. В России 32%. Это разница в 13 триллионов рублей в год.
Возьмём Польшу — не самую развитую страну в ЕС. Минимальная зарплата в Польше на наши деньги 45 тысяч рублей: их получает заправщик на бензоколонке. В Польше бесплатное высшее образование, снижен пенсионный возраст, введены ежемесячные выплаты (10 тысяч рублей) всем семьям с детьми. Но там нет списка Forbes, а налоговая нагрузка на верхний слой качественно выше, чем в России. В Португалии минимальная зарплата 45 тысяч рублей.
Пока мы к этой системе не перейдём, страна будет иметь высокие финансовые рейтинги, но люди будут жить в нищете, а те, кто имеет возможность и образование, будут уезжать в столицу или другую страну. У нас большой отток квалифицированной рабочей силы за границу.
