Чернобыльская АЭС. Фото: flickr. com
— У нас есть официальный памятный День участников ликвидации и жертв последствий радиационных аварий и катастроф. Но у них много проблем, которых, увы, становится все больше. Тогда государство взяло на себя определенные обязательства. Выполняются ли они сейчас и в полной ли мере?
— Конечно, государство ответственность взяло, но не сразу. Было время, когда законов по ликвидаторам аварии вообще не было, не было никаких категорий инвалидов вследствие аварии на Чернобыльской АЭС, официально признанных ликвидаторов — просто не было никого и ничего такого в правовом поле.
Были просто люди, которые участвовали в событии. В каком? Даже тогда еще было непонятно. Только спустя четыре года появился закон, по которому люди обрели какой-то статус.
Этот статус зависит от территории радиационного воздействия и других составляющих. Он частично распространяется и на членов семей ликвидаторов. Мы как раз и представляем ту часть, которая относится к членам семей ликвидаторов, наиболее не защищенной в данном законодательстве категории людей.
— Все-таки существуют какие-то льготы, которые вы имеете в соответствии с законом 1991 года. Что это за льготы?
— Льготы, конечно, есть. Изначально они были достаточно немалые…
— Вы сказали «были»…
— Да, но потом они потихоньку урезались, урезались… И на данный момент мы имеем не совсем полную картину. Это связано также с тем, что, когда писался этот закон, не было общей практики работы с детьми. В основном закон был сделан для взрослого населения.
Ну и для работы с детьми, конечно, но не было такой полной статистики, которая на сегодняшний день уже есть. Мы имеем также ее анализ и общую картину. Все это позволяет сказать, что необходимо изменение законодательства, обязательно это должно быть сделано. Иначе целые поколения детей — первое, последующее и нынешнее — будут упущены именно в социальной сфере.
— Неужели с 1991 года закон никаким образом не претерпевал никаких изменений?
— Были, конечно, но они все были не в сторону увеличения, а в сторону уменьшения льгот. И это привело к тому, что по детям сейчас — наиболее не проработанная правовая база. Ее нужно, конечно, менять.
Потому что получается так, что до 18 лет чернобыльский ребенок имеет какие-то льготы, выплаты ЕДВ, а после 18 лет — уже нет. Получается, что наступает какой-то момент, когда как бы радиация испарилась сама собой. Но ведь в реальности такого же нет! И заболевания могут проявиться не только до 18 лет, но и после.
Поэтому, приходя в какое-то лечебное учреждение, ребенок должен доказать, что он связан как-то с ликвидаторами-родителями, носить с собой свидетельство о рождении, удостоверения родителей и еще целую кипу документов, которые необходимы для постановки на учет.
— Даже сейчас, когда все в электронном виде?
— База часто виснет, не всегда в электронном виде все есть. Говорят: у нас компьютер завис, нет доступа, у нас это, у нас то… Вот так это на практике выглядит, а не так, как хотелось бы.
— Евгений, вы сказали, что все законодательные изменения были направлены в сторону уменьшения. Это чем-то, вообще, было обосновано? Какие причины, почему?
— Обоснования, конечно, найдутся, и причин, я думаю, наверное, много, но в основном это все, конечно, упирается в бюджет — невозможность финансирования каких-то отдельных видов льгот. Но тем не менее я думаю, что детская категория должна быть выделена особо, потому что после 32 лет аварии есть уже статистика заболеваний и смертности. Также известны и результаты лечения.
Все это ясно показывает, что чернобыльские дети и внуки часто болеют и болеют более тяжелыми, характерными заболеваниями. Поэтому, кроме лечения, им требуется и социальная адаптация, она должна проходить тоже особенно.
Потому что очень много времени ребенок проводит дома или в больнице, вместо того чтобы находится в яслях, садике, школе. Должна быть выработана специальная программа на уровне министерств образования и здравоохранения.
Еще один парадокс — у ликвидаторов аварии есть льготы по образованию. А им-то это как раз абсолютно не нужно, потому что средний возраст — 70 лет. Мы стоим на позиции того, что надо делегировать эту льготу их детям, отдать ее больным детям.
— Евгений, что для вас значит Чернобыль?
— Для нас Чернобыль — это достаточно много. Прежде всего — память о том, что было, связь поколений. А еще — это огромный список нерешенных вопросов и проблем…
Беседовала Оксана Орловская
К публикации подготовил Юрий Кондратьев
Читайте также:
Пять фактов о Чернобыльской трагедии, которые повергнут…
Последствия Чернобыля сказываются на потомках…
Угрожает ли Чернобыль новым взрывом?
Путин повысил россиянам пошлины на руль и заграницу